Начало этой части воспоминаний здесь
Прочитать предыдущую часть мемуаров можно в Живом Журнале (LiveJournal.com) на моем канале Koshelub, например, по метке «Мемуары» или «Записки ветерана».
На учениях меня заставляли делать самую тяжелую работу. В 30-градусный мороз в снегу на лыжах через лес в горах с двумя железными катушками провода протягивать телефонную связь на 5 – 6 километров от НП до КП.
Фото из Яндекс
Или долбить мерзлую твердую, как камень, землю ломом для землянки, а потом лопатой отгребать эту землю, готовить из стволов деревьев накат и т.д. Конечно, делал я это не один, но истощенный организм реагировал не адекватно.
Если занятия происходили на улице, то заставляли тащить на плечах от казармы до артиллерийского парка учебные снаряды и гильзы от 25 до 40 кг – 2 километра туда, а потом 2 километра обратно.
Два раза в месяц учебная батарея направлялась в наряд на сутки. Часть – в караул, часть – на кухню рабочими по кухне. Примерно по 15-20 человек. Попасть на кухню считалось счастьем – можно было нажраться до отвала.
Однажды в начале службы я попал на кухню, переел с голодухи и всю ночь бегал в туалет. Помкомвзвода Ласаев узнал об этом и, злорадно ухмыляясь, заявил: «Больше Юдина на кухню не посылать!» Что и было исполнено до конца моего пребывания в училище к большому моему огорчению. Меня все время посылали в караул, где я, если попадал на пост по охране продсклада, не упускал возможности полакомиться квашеной капустой. Во дворе склада в земле были сделаны огромные емкости, в которых нами же курсантами осенью заквашивалась капуста. Я разгребал утеплитель из сена, открывал люк…
Постоянное чувство голода преследовало постоянно. Не помню, откуда доставал хлопковый жмых желтого цвета, твердый, как камень, и грыз втихаря, если занятия в классе.
Фото из Яндекс
Самое позорное было отрабатывать наряд по чистке солдатского сортира, расположенного на склоне горы – сарая в 100 метров длины с дырками («очками») в два ряда, из которых торчит замерзшее г**но с мочой. Сначала ломом крошить эти «сталактиты» в очках, а потом с обратной стороны на склоне долбить остальное. Разбитое ломом крошево совковой лопатой грузить на тракторные сани. При этом крошки оседают на шинель, на лицо. Очень дискомфортно и унизительно. А потом в тепле казармы все это начинало оттаивать и распространять специфический запах. Так что довольно быстро для этих целей была выделена отдельная верхняя одежда, которую мне приходилось надевать каждый раз, когда меня отправляли в этот наряд.
Фамилии своих мучителей я запомнил на век: старшина батареи Павелко, помкомвзвода Ласаев, командиры отделений Легченков и Краснов. Всем им было по 23 – 25 лет, а мне – 17.
Командир батареи капитан Никитин и командир учебного взвода Астахов относились ко мне нормально. Но, как обычно, вся черновая, воспитательная работа была возложена на сержантов.
Опускаю для краткости остальные перипетии моей начальной военной службы: вши, прожарки в городской бане, подъемы и отбои по 4-5 раз подряд, физзарядка в нательном белье на морозе под оркестр, утренние осмотры с наложением нарядов, строевая подготовка на плацу и т.д. и т.п.
Продолжение здесь
Спасибо, что дочитали. Если Вам интересна эта тема, подпишитесь на канал, чтобы не пропустить продолжение.
Вы должны войти, чтобы оставить комментарий.