После 1905 года революционеры потерпели сокрушительное поражение и были разгромлены. Число сторонников организованного марксизма - Российской социал-демократической рабочей партии - сократилось со 150 000 в 1907 году до 10 000 в 1910 году. Но власть имперского правительства была гораздо более эффективной в кратких, интенсивных испытаниях силы, чем в постоянной политической борьбе. Полицейское государство было построено лишь наполовину.
В Российской империи было в семь раз меньше полицейских по отношению к общей численности населения, чем в Великобритании. Конечно, это сравнение может ввести в заблуждение, поскольку оно не учитывает ни гарнизонных войск, развернутых для поддержания порядка, ни "самоконтроля" деревни крестьянами. Тем не менее контроль над гражданским обществом стал более проблематичным после 1905 года, когда была выявлена слабость государственной власти. Было достаточно трудно следить за политической деятельностью. Еще труднее было регулировать распространение идей, особенно после 1906 года, когда цензура перестала требовать от издателей представления рукописей перед публикацией. Не то чтобы сменявшие друг друга цензоры отличались исключительной проницательностью. "Капитал" Маркса легально появился в переводе в 1872 году. Кроме того, в почетный список русской литературы включены авторы от Александра Пушкина до Льва Толстого и Максима Горького, которые избежали запрета на свои произведения, переодев свою политическую критику косвенным языком. Терминология стала еще менее сдержанной перед Первой мировой войной. Редакторы по-прежнему подвергались судебному преследованию, а их типографии закрывались властями, но даже революционным партиям удавалось возобновить публикацию: обычно они просто переименовывали свои газеты и продолжали печатать, как и раньше.
Правительство Николая II в любом случае не рассматривало такие излишества регламентации как цель. Казни 1906-1909 годов были скорее исключением, чем нормой. Ссылка была обычным наказанием для политических инакомыслящих, но многие из них сильно страдали от климата и изоляции на севере России и в Сибири.
Несмотря на это, усилия режима по мобилизации поддержки населения были незначительными. Правящим кругам в Санкт-Петербурге не хватало воображения, как их коллегам в Берлине или Лондоне, в разработке новых способов пропаганды, чтобы добиться нового согласия со стороны общества. Более того, русский монарх правил империей взаимно враждебных народов, и русские составляли лишь 45 процентов его подданных. Было очень трудно получить одобрение большинства поляков и многих финнов, не позволив им отделиться от империи.
Имперские власти мало что сделали для укрепления своей репутации среди нерусских. Шансы заручиться поддержкой русских также были упущены. Николай II, как и его предшественники, больше думал об интересах империи, чем о государственном строительстве. Большинство русских были крестьянами, и их видение жизни было ограничено заботами о деревне, сельском хозяйстве и христианских праздниках; они мало что знали о чем-либо за пределами своей маленькой деревни. Когда-то давно власти сочли это очень удобным. Если бы крестьяне получили более глубокое понимание России и мира, они могли бы стать национальной силой, нарушившей имперское равновесие.
Средние классы прилагали мало усилий для интеграции российских низших социальных классов в более широкое общество. Они обычно пренебрегали созданием футбольных клубов и хоровых обществ, которые воспитывали гражданскую гордость и, в некоторой степени, межклассовую культуру на Западе. Вероятно, социальные антагонизмы были слишком непреклонны, чтобы культурная интеграция была успешной. Разделение между немногими имущими и миллионами обнищавших было резким и глубоким. Социальное обеспечение предоставлялось подло. Земства основывали школы и больницы, но в результате налоговое бремя вызывало недовольство крестьян.
Таким образом, рабочие были изолированы от государства и среднего класса. Поэтому они организовали свои собственные группировки. С середины девятнадцатого века они создавали воскресные школы. Они были посвящены инициированию или расширению образования взрослых учеников, и они привлекали революционеров в качестве добровольных учителей. Еще одним направлением деятельности были фонды страхования по болезни, хотя по закону в них должны были входить представители работодателей.
Рост как атеизма, так и алкоголизма вызвал большую официальную тревогу; но одурманенные водкой рабочие не представляли угрозы режиму. Другие способы социального общения были гораздо более тревожными. Правительство беспокоилось о группах рабочих, связанных общим географическим происхождением и известных как землячество. В них человек мог расслабиться и поговорить, не опасаясь, что его подслушает полиция. Кроме того, Манифест октября 1905 года привел к распространению еще более крупных организаций в форме профсоюзов.
Кооперативное движение процветало, и к 1914 году существовали тысячи сельскохозяйственных кооперативов. Они также сталкивались с бюрократическими притеснениями, но в результате только усилилось отчуждение их в основном крестьянской принадлежности от политического статус-кво. Независимые общественные организации, несмотря на вмешательство правительства, были фактом жизни. "Самодержавная Россия" больше не была традиционно самодержавной.
Вы должны войти, чтобы оставить комментарий.