Если мы когда-то будем вместе, мы переубиваем друг друга. — Не так, Джо Марч! Совершенно не так. Кто тебя этому научил? — злилась она, на что писательница отвечала лишь: — Любое слово ценно

Тедди любил Джо.

С каждым днём снег падал всё большими и большими хлопьями; на улице было так холодно, аж ресницы белели! Щёки Джо пылали от тихой внутренней радости и предвкушения — так ей думалось, хотя это, скорее, было от мороза. Но не суть! Сегодня они с Мэг покинут тихий родной дом и проведут чудные мгновения в театре, месте, таком знакомом для души бунтарки. Сколько спектаклей Джо ставила? В скольких участвовала сама? В скольких участвует сейчас..

— Билеты у тебя, Дж.. — начала было Мэг, но речь была её прервана резким восклицанием младшей сестры.

— Вы идёте куда-то с Лори? — восторженно пропищала Эми.

— Да, с Лори. Успокойся, — кратко отрезала Джо.

— Вы с Лори идёте в театр! Я тоже хочу, возьмите меня с собой, пожалуйста..

— Милая, прости, пожалуйста, — мягко пролепетала старшая сестра.

— Ты не идёшь, Эми. Не будь ребёнком, не канючь, — грубо ответила Джо, проверяя билеты.

— Но на билет у меня есть..

— Ты не идёшь с нами. — да, Джо всегда была такой: несгибаемой и непоколебимой. Эми это жутко не нравилось, даже раздражало. На их упрямстве, наверно, и держалось их кровное родство: никто в жизни не смог бы переубедить этих сестёр Марч. Джозефина даже и не подозревала, как в тот вечер задела младшую сестру.

Эми и Джо — сёстры. Такие непохожие, но полюбившиеся когда-то Лоренсу младшему маленькие женщины. Эми с каждым годом становилась всё женственнее, теплее и нежнее: косички её, прежде задорно торчавшие по бокам, превратились в аккуратный пучок; стоимость всех её платьев резко увеличилась вдвое (спасибо тётушке Мардж!), а движения из резких и детских превратились в плавные и размеренные — ясное дело, ведь теперь Эми была художницей.

Джо была совсем не такой. Громкая, звонкая и прямолинейная, вспыльчивая и взбалмошная. Да, такой была писательница Джо! Такой была эта маленькая женщина. Она была резкой, порывистой; догнать её — потерять всё. Но Тедди нравилось рисковать. Так он думал до тех пор, пока там, на обрыве, Джо не сказала ему...

Дверь с грохотом захлопнулась. Из соседней комнаты послышалась мелодия: это Бет упражнялась в игре на пианино. Да, никто и никогда не повторил бы той магии, что создавала самая младшая сестра своими хрупкими руками.

Эми в тот вечер даже и не думала об этом. Мысли её, совершенно зелёные, детские и незрелые, медленно превращались в злые намерения. Как они могли так поступить со своей младшей сестрой? Как они могли оставить её одну.. Эми тоскливо посмотрела в окно. По улице будто проехался огромный снежный ком: всё вокруг было белым-белым, и девочке даже показалось на мгновение, что снег огромными хлопьями пролетает в тихую комнату. Брр, как холодно, наверно, снаружи.. Девочка потёрла будто озябшие плечи. Обернувшись, Эми взглядом отыскала камин. И в голову к ней пришла одна мысль...

Джо писала. В каждую строку девушка вкладывала больше чувств, нежели своих умений: здесь — неточность, там — ошибка... А целиком весь текст, в общем-то, совершенно ничего. Тедди не раз читал то, что пишет девушка. Однажды он мельком глянул.. несколько рассказов. Да, лишь краем глаза... За что поплатился: не вовремя вернувшаяся Джо за такие выходки обычно грубо пихала его локтем или щекотала до полусмерти. Нет, что вы, она совершенно не сердилась. Даже наоборот, Джо считала Теодора своим близким товарищем и часто читала ему что-то своё.

И сейчас, когда Джозефина читала Лоренсу младшему строки о волшебном свидании двух возлюбленных, которое, конечно же, окончилось кровопролитием, (как и большинство ситуаций в рассказах девушки), Тедди невольно представлял себя музой Джо. Теодор любил думать о том, что некоторые строки могли быть посвящены ему. Такие мысли обычно посещали Лорри перед сном.

Любил ли Тедди свою Джо? Да, бесспорно.

Лист. Ещё лист. Как много ты написала за прошедшую ночь, Джозефина Марч! Как жаль, что это всё сейчас сгорит дотла, без остатка (лишь пепел оставит после себя труд бедной писательницы!), и, что самое страшное, безо всякой совести и стыда. Дверь снова отворилась и хлопнула. Внизу послышались голоса развеселённых Джо и Мэг.

Хорошо ли они провели время с Лори? Видно по горящим щекам Джозефины, как он, верно, пару раз толкнул её в снег по дороге... Эми раздражали такие мысли. Она всем своим детским сердцем, ещё не знающим особо горя, любила Лоренса младшего. По-своему любила отца, мать, Бет и Мэг... И, кажется, дико ненавидела Джо. По крайней мере, в этот момент.

Тедди иногда казалось, что в Джо есть всё: и мягкое тепло, и обжигающий губы холод, и рассеянность, и собранность, и мягкость, и огромное мужество, и сомнение, и отвага, и смелость, и страх, и риск, и надёжность... Именно поэтому он так восхищался ею, наблюдая из своего окна за тем, как девушка, описывая свои эмоции (плохими, по мнению Мэг, словами), бранит своих сестёр; и тут же, смеясь, падает в снег, хватая Мэг за платок. Как быстро менялась Джо! И как она оставалась при этом неизменной. Так же резко росла и огромная любовь, чувственная и нежная, пылкая и страстная, громкая и взрывная, Лоренса младшего к мастерице слова.

— Я ведь извинилась.. — сегодня за завтраком было тихо. Мэг, то и дело косясь на Эми, сидела рядом с молчаливой Бет. Та часто вздыхала, глядя на грустную художницу, которая уже с полчаса угрюмо ковырялась у себя в тарелке.

— Доброе утро! Морозно и солнечно, лёд ещё крепок, кто со мной.. — тишину прервало появление запыхавшегося Теодора, державшего коньки в руках.

— Я за коньками! — демонстративно повысив тон, проголосила Джозефина, выходя из-за стола.

— Можно с вами? Джо, ты обещала меня взять! Джо... — было поздно: писательница удалилась раньше, чем опомнилась Эми. Возможно, голос младшей сестры действительно ускользнул от её ушей... А может...

В жизни Джо было множество неверно, слишком быстро принятых решений. Наверно, оттого, что девушка просто не умела долго думать. Она быстро обижалась, очень близко принимая всё к сердцу, резко реагировала на критику и всё то, что её раздражало... Да, что и скрывать, Джозефина была очень решительной! Только иногда её собственные быстро принятые решения играли против неё.

Тогда Теодор впервые обхватил руками тело Эми. Его тёплые пальцы быстро затмили тот холод и боль, причинённые девочке ледяной водой. Она вдруг почувствовала, будто что-то оторвалось внутри неё, разорвалось на несколько частей и исчезло, затем — возникло обратно, и забилось новым, чистым ключом прямо в сердце. Лоренс никогда не воспринимал всерьёз чувства Эми, которую считал собственной младшей сестрой. Её горе всегда было и его горем; слёзы Эми блестели на щёках Теодора. Он никогда и не думал о чём-то большем...

Теодор был разным в глазах двух сестёр. Для Эми он всегда был младшим Лоренсом, Лори или Теодором. Будучи девочкой, девушкой и женщиной она относилась к нему с уважением, и постепенно детская игра в чувства прекратилась. Однажды утром она вспыхнула ещё сильнее; но это только однажды.

Джо всегда называла его "Тедди", и никак иначе. Это была маленькая привилегия писательницы, укреплённая долгой дружбой. Никто другой никогда не мог назвать Лоренса младшего "медвежонком". Это было что-то большее, чем просто прозвище. Это было прозвище, данное ему самой Джозефиной Марч.

Теодор любил Эми. Он любил её так же, как спокойное голубое небо, не имеющее ни единой тучки, ни единой помарки на своих крыльях, распростёртых по всему миру. Любовь его была тихой, скромной, взрослой и в чём-то даже скучной. Это была не страсть. Это была не влюблённость. Это была маленькая любовь для маленькой женщины, которой и была, и осталась Эми Марч.

А Тедди любил лишь Джо. Её загадочность и открытость, её громкую близость и молчаливую отдалённость... Джозефина могла нечаянно прикоснуться к Лорри, ехидно улыбнуться, встать, скажем, на одно колено, и протянуть ему кольцо: "Пусть кольца приносят радость!". И думай потом, что она имела в виду. Что в голове у Джо Марч? Никому не известно. Теодор сначала хотел разобраться, а затем понял, что лишь впустую потратит время, раскрывая то, что изменится к утру.

И тогда, стоя на обрыве... Не Лоренс младший, не Лори и не Теодор... Тедди вдруг окликнул задумавшуюся Джозефину.

— Я любил тебя, Джо, любил с самой первой встречи!

Писательница вдруг схватила лезвие. Бросившись к раскрытой странице, она быстро начала стирать прежде написанные ею строки.

Джозефина улыбнулась.

Её растрёпанные волосы, наспех накинутая на плечи кофта развевались на холодном осеннем ветру. Девушка подошла к юноше и заглянула ему в глаза. Тедди замолк.

Мэг учила Джо высказываться иноязычно, так, чтобы казалось, будто девушка — само воплощение вежливости и образованности. Каждый раз, когда Джозефина вставляла что-то "не то" в свою речь, старшая сестра это тут же пресекала.

— Не так, Джо Марч! Совершенно не так. Кто тебя этому научил? — злилась она, на что писательница отвечала лишь:

— Любое слово ценно, пока в нём есть смысл.

Джозефина прикоснулась к Тедди. С улыбкой на лице она обняла юношу, спрятав своё лицо в его небрежно заправленной рубашке.

— Мы ведь переубиваем друг друга, Тедди...

— Может, оно и к лучшему, Джо.

Подпишитесь на нашу рассылку!

Комментарии

Вы должны войти, чтобы оставить комментарий.

Похожие статьи