Глава первая – Обреченность
***
Из разрывающихся от бесконечного сжатия маленьких частичек газа, который у нас на Земле называют водородом, вырывались горячие сгустки энергии и устремлялись вперед. Каково быть малюсенькой частичкой чего-то настолько огромного, даже не замечать, что ты - это составляющая большего организма?! А каково каждую долю секунды терять миллиарды маленьких частей самого себя и извергать сотни килоджоулей энергии в темную и холодную пустоту и надеяться что твое тепло через минуты, часы, а может и сотни лет достигнет живое существо и обогреет его своим нежным прикосновением лучезарных фотонов.
Нашей звезде очень повезло, ведь третья планета, вращающаяся вокруг Солнца, была населена множеством малюсеньких организмов ждущих каждую ночь эти 8 минут, за которые бесконечное число фотонов, спешили посетить красивейшие места нашей планеты и ворваться в окно каждого дома и озарить все вокруг переливистым сиянием утренней зари.
***
В комнату пролился мягкий свет, плавно наполняя теплом и отбрасывая тени на белую голую стену напротив оконной рамы. Полная неподвижность. Тишина вокруг. То самое ощущение медленно проплывающего времени перед полузакрытыми глазами. В тумане. В полудреме смотрящий на этот мир. Сквозь сон.
Лучи медленно подвигали освещенную область стены все ниже и ниже. Утренняя прохлада потянула сквозь приоткрытое окно и приятно обдувала конечности. Я снова уснул.
Меня разбудило монотонное постукивание капель по навесу. Они равномерно и с определенной периодичностью падали и оставались на холодной земле, там внизу, создавая серую завесу на ранее светлом и ясном небе. Звук падающих капель сливался в единый приглушенный шум. Как будто дождь был, там далеко в недостигаемости и никак не влиял на происходящее внутри этого здания.
Мне было уютно. Сонливость все тянула свое, и глаза продолжали слипаться, изредка обращаясь к белому, местами потрескавшемуся потолку, словно меняя картинку с белого на черное и обратно. Дождь напоминал мне свою жизнь, летящую в потоке таких же серых и невзрачных капель, вниз к земле и в итоге разбившись о твердую поверхность, остающуюся лежать в надежде на второй шанс – превращение в газообразную форму и подъем на верх, - чтобы снова разбиваться об асфальт. Жизнь полную утрат по собственной вине, настолько забравшиеся глубоко внутрь себя, и отдающиеся болью в мозгу, что память о них утратила силу и я просто стал существовать. Все в потоке, все как бы само движется и движет твоим существованием. Заперев старые чувства, а сними и старый мир на замок, просто следую пути вниз – к своему асфальту и жду, когда падение прервется смачным ударом, в наказание за собственные прегрешения.
Я давно перестал чувствовать собственное тело, словно абстрагировавшись от самого себя и находясь где-то между данной секундой здесь и далеко-далеко вдали, вместе со своими мыслями. Я люблю поразмышлять, помечтать о грядущем, которое никогда не свершиться, представить себя кем-то другим, покоряющим иные миры, или поразмышлять о причинах происходившего в далеком прошлом и тенденции развития всего человечества. Но данные размышления все равно ни к чему не приводят. Вся жизнь ни к чему не приводит.
И всякий раз, вот так открывая глаза, я остаюсь неподвижным, почти безжизненным и лишь дуновение ветра, ощущаемое моей кожей, дает понять, что я еще существую, а не совсем отделился от тела и витаю в промозглом сером небе, просто наблюдая, как этот мир потихоньку стареет вместе со мной…
***
- Перестань наконец ныть и возьми себя в руки!!!
«Что? Кто это говорит со мной?» - беззвучно и в полудреме произнес я.
- Я сказал, встань и приведи себя в порядок!!! Сейчас же!
Кто это? Глаза лениво перешли в режим просмотра, и я удосужился, часто моргая, снова взглянуть в потолок.
В комнате по-прежнему было темно, серое небо закрывало путь солнечным лучам и те, застревая в тучах, теряли свое свойство яркости.
- Ты хотя бы голову поверни, ленивая ты туша!!! Давай, я посмотрю, как ты сможешь это сделать. Остались ли еще работающие нервные окончания у тебя в теле или ты совсем стал растением?!
Дымка перед моими глазами потихоньку рассасывалась и я смог более менее сообразить, что нахожусь в лежащем положении на койке. Перед глазами, по-прежнему высился, потрескавшейся и обветшавший, когда-то белый потолок. Глаза уже привыкли к полу мраку и лениво осматривали ближайшие углы. В затененных углах было пусто. На улице по-прежнему не стихал шум дождевой воды. Я попытался повернуть голову, чтобы наконец увидеть, кто со мной так грубо разговаривает. Не то чтобы это меня задевало, просто стало немного любопытно, да еще этот резкий тон очень «давил на мозг».
- И долго ты будешь валяться так трупом? Так и помереть не долго!
Я молчал. Голова при повороте налево загудела, а шея хрустнула. Мне резко стало плохо и в глазах потемнело. Я пытался замотать головой, но вышло лишь ерзание на пуховой мятой подушке, подложенной под голову. Я почувствовал как кровь начала приливать к голове. Дыхание участилось.
- Так я и думал. – уже спокойнее и с каким-то разочарованием произнес незнакомый голос.
Я лежал зажмурив глаза.
- Уходи. – хриплым голосом простонал я. Что тебе нужно от меня?
Голос не ответил.
Я прислушался… Шумел дождь. Я лежал все в том же положении, повернув голову налево и закрыв глаза.
Что-то неподалеку шевельнулось и я услышал, удар стекла о железо словно кто-то открывает стеклянную дверь. Снова медленно открыл глаза. Звук исходил с другой стороны.
Я смутно увидел окно и подоконник немного поодаль, а рядом со мной невысокую тумбу. Около окна стояла старая батарея и полузавявшие цветы в пластиковом горшке. Около дальнего угла стоял стол с не горящей лампой и задвинутый стул. Пол был выложен кафельной плиткой и местами имел сколы, особенно возле батареи, как будто на пол роняли что-то увесистое, а у ближнего угла разрослась паутина.
Шорох прекратился и только я начал поворачивать голову как, чья-то большая ладонь прижала мою грудь к койке, и вдруг я почувствовал резкий укол. Прямо около сердца. Резкая боль кольнула и эхом отразилась в голове. Я застонал. Мышцы непроизвольно сжались. От этого стало еще больнее. Я по-прежнему не ощущал всего тела целиком. Голова сама повернулась и потянулась к груди. Я зажмурил глаза, и напряг скулы как мог. Тело абсолютно не слушалось, и было дряхлое как желе. Я почувствовал, как начали дергаться пальцы. К горлу подступил тошнотворный комок. Голова отяжелев, снова рухнула на подушку. Вдруг мое тело словно пронизало изнутри иглами, и я сразу ощутил каждую конечность, каждый палец своего ослабевшего тела. Ежемоментно. Сразу. Меня словно тряхнули изнутри и дали пинка. Пальцы ног и рук, колени, локти, челюсть, кончик носа – покалывало. Вески бешено пульсировали. В ушах звенело, словно их оглушило. Перед глазами проносились искры, зрачки широко раскрыты. У меня сперло в горле и я не мог сделать вдох.
Хыа...Хыа – с хрипом доносились из груди.
Я непроизвольно выгнулся вперед. Я ощутил резкий прилив сил и вместе с этим все тело начало ныть, каждая гребаная клеточка, каждое сухожилие, каждая косточка. Мне стало совсем плохо. Кровь прилила к голове. Лицо покраснело и меня начало трясти. Мелкая дрожь проходила по всему телу. Тошнота заполнила глотку, и я высунул язык и немного наклонился. Но получился только сдавленный выдох, и тело начало трясти сильней.
Стой!!! Нет!!! Что происходит!!! Остановите это!!! – металось в моей голове. Я попробовал притянуть руку к лицу, но она не слушалась и продолжала трястись как при приступах у эпилептиков. Я повернулся на бок от тряски. В ушах еще гудело, но я расслышал монотонное пиканье. Приборы моргали красными огоньками разлетаясь словно фейерверки у меня в зрительных центрах.
И тут я рухнул на пол, ударившись лбом и носом об кафель. Я даже не сразу это понял. Я почувствовал боль от удара, но в сравнении с трясущимся и дергающимся телом это было совсем незаметно. Перед правым глазом появилась струйка крови. Я изнемогал. Силы резко стали покидать меня и внутренний стон усилился.
Я начал терять сознание. Глаза не закрывались. Сердце стучало словно сейчас разорвет грудную клетку. Тело тряслось и ерзало на холодном кафеле но я чувствовал лишь жар. Провода и трубки, прикрепленные ко мне, разлетелись во все стороны.
Я услышал топот ног. Кто-то подбежал к палате. Открылась дверь. В комнату из каридора полился желтый свет старой 60-ватной лампы. Женский голос кричал: «Быстрее в палату № 86, пациенту плохо! В палату 86, быстрее!»
Холодные маленькие руки начали выдергивать остатки прикрепленных шнуров, и пытаться сдержать тряску. Женщина перевернула меня на спину и повернула голову направо, в сторону выхода из палаты. Потом начала щупать пульс и надавливать на грудную клетку. Я прерывисто и сдержанно дышал. Это скорее походило на короткое сопение. В коридоре появились тени. Женщина что-то бормотала, затем снова позвала помощь. Рядом замелькали мужские фигуры и я ощутил как меня поднимают.
Перед моими глазами мелькали лампы и своды потолков, коридорные проемы. Я не ощущал движения. Разум словно отделился от тела и пропускал все поступающие сигналы извне, словно меня только что контузило. Веки опустились и кажется тело обмякло. Я почувствовал приятную усталость, словно целый день трудился и вот, наконец-то лег отдохнуть. Все тело стало ватным. События вокруг мелькали, удаляясь все дальше от моего понимания.
Спиии… – произнесло удаляющееся эхо. И я уснул.
***
Проснулся я уже в кресле. Свет бил в глаза и я долго щурился. Чтобы понять, что происходит, я непроизвольно морщился и старался утихомирить гудение в голове. Тело будто парализовало. Мозг подавал сигналы конечностям, но они не доходили и руки не слушались. У меня как будто резко ухудшилось зрение. Глаза уже не щурились, а часто моргая, пытались различить силуэты предметов. Но я не видел, что находилось примерно в 3 метрах от меня. Ощущений никаких! Я просто находился в каком-то стационарном положении и ничего не чувствовал. Поверхность на которой я сижу, воздух который бесшумно и ровно вдыхают мои ноздри, даже грудь, кажется, не вздымалась.
Ну что такое? Как? Что со мной? Мое тело не слушается. Глаза. Не вижу. Что передо мной? Где я? Уберите этот гул…
Ощущение пустоты, да и только. Внутри тоже ничего. Словно душа решила оставить тело и просто понаблюдать за бессмысленным существованием бренного тела – я этого даже не мог вообразить, но чувствовал пустоту внутри и камень снаружи, и все попытки что-то сделать не увенчались успехом. Я даже не мог разозлиться или наоборот застонать. Просто у меня как будто все это разом забрали.
Голова была тяжела и пуста, мысли двигались медленно и я не знаю, сколько уже так сидел, пытаясь прийти в себя. Прошла минута или может 10, но я мог двигать только глазами. Попытался посмотреть вниз, но шея была словно камень, я лишь различил кончик своего носа. Постоянный звон в ушах не прекращался. Открыть рот, попытка что-то сказать – неудачно, скулы сжаты словно скреплены стальными пружинами и заперты на замок.
Я различал смутные очертания мебели. В углу стояли и тянулись вдоль стены какие-то шкафчики на ножках, тумбочки, стол и стул. Все было настолько размыто, что я смог различить только угловатые белые пятна. Стены были вроде бы пустыми, пол походил на кафельный, дверь с левой стороны была закрыта, свет периодически мигал и не давал полностью привыкнуть к нему.
Тут свет погас совсем. И не так, когда перегорает лампа накаливания, а когда выключают рубильник.
Я сидел, молча, неподвижно, пытаясь разглядеть хоть что-то и повернуть голову – но безуспешно. Глазам снова нужно время чтобы привыкнуть и различать хотя бы очертания предметов.
Что с ними? Что произошло и что сейчас происходит?
Голова не соображала совсем. Я потихоньку привык к постоянному гудению в ушах, так что смог различить голос: Ты превратился в растение. Любишь жалеть себя, вызывать у других жалость? У тебя получается. Ты доволен?!
Молчание… Я ощутил, как внутри что-то сжалось. Что-то крохотное и почти незаметное, но на фоне остальной пустоты – очень яркое. Это был страх. Я не мог ничего произнести, скулы не разжимались, как бы я не хотел, гул в голове стал меньше и я прислушался. Глаза тупо смотрели перед собой. Звук исходил из-за спины. Тишина… Голос молчал. Мужской, немного грубоватый, сухой. Ни звука.
Кресло приподнялось, и я сдвинулся с места. Колеса скрипели и, спинку потряхивало, но я ощущал движение лишь в голове, рецепторы тела полностью отказывались подавать признаки жизни. Внутри сжалось еще сильнее. Я все пытался понять кто это, и что он от меня хочет. Мозг стал работать быстрее и посылать сигналы вцепится в кресло и соскочить, повернуться и посмотреть кто же сзади, но все впустую. Кресло-каталка уверенно катилась к двери. Очертания становились четче по мере приближения. Комната была сравнительно небольших размеров, и кресло остановилось вместе со мной через несколько секунд у двери.
Рука незнакомца потянулась к дверной ручке из-за плеча. Одежда на ней была черной и чем-то похоже на пиджак, хотя я уже не мог различать такие тонкости. Ручка повернулась. Большая ладонь вернулась обратно, мое кресло приподнялось, проехало в дверной проем, и я въехал в коридор.
Коридор был светлее, лампы слабо освещали стену с противоположной дверью с какой-то надписью. Ее было не различить. Свет по-прежнему моргал, с характерным еле-воспринимаемым моими перепонками звуком. Коляска дернулась вправо. Передо мной проплывали смутно видимые очертания коридорных проспектов, дверей, поворотов. Мы ехали зигзагами. Незнакомец больше не проронил ни звука и страх во мне усиливался. Его небрежные движения резко дергали коляску в стороны, а я все сидел и неподвижно всматривался в пустые стены, чтобы понять, где я и куда меня везут.
Снова резкий поворот – картина не изменилась, все те же белые коридоры, по стенам иногда тянуться коричневые шкафы, двери с надписями и окна. Ни души. Из окон тянет промозглостью и серостью. Передвигался я довольно быстро, так что не успевал приглядеться и увидеть хоть что-то яснее.
Разве мы здесь не проезжали? И почему мы здесь одни? Что происходит? Куда и зачем этот человек меня везет? – неспешно пролетало в моей голове.
Ощущение тревоги поутихло, и я снова ощущал себя полноценным овощем, ничем не отличающимся от той же картины, в которой изображен измождённый, дряхлый, больной человек в инвалидном кресле. Полное безучастие в происходящем, правда сейчас на то была довольно веская причина – я был абсолютно неподвижен и попытки как то помешать: дернуться, закричать, убежать –били полностью бесполезны, так что я просто снова плыл по течению.
Резко от сильного ветра распахнулось окно прямо рядом с моей головой и, оттуда хлынул ледяной воздух с мелкими каплями дождя. Свист ветра отразился эхом где-то посередине моих лобных долей. От неожиданности я снова пришел в себя и стал снова ощущать нотки тревоги у себя в животе. Но я лишь немного смог ощутить ледяное прикосновение и влажные капли дождя. Кожа отказывалась в полной мере воспринимать окружающую среду. Я двигался дальше. Незнакомец прибавил темп. Резко открывшееся окно, кажется, его встревожило.
Трещины в кафельном полу стали попадаться чаще, и теперь кресло изрядно потряхивало. Я даже начал переживать за сохранность своей обездвиженной тушки. Мы проехали еще один коридор и повернули на право. Лампа вверху погасла. Колесо попало в большую трещину и меня сильно тряхануло, да так что я начал сползать на бок. Рука незнакомца небрежно вернула мое тело в прежнее состояние и темп езды снова увеличился.
Скоро в полу появились настолько большие трещины, что коляска виляла, стараясь объехать все и при этом, не сбавляя скорости, продолжала мчаться непонятно куда. А мы все передвигались по коридорам больницы.
Странно все это…
Тут я боковым зрением заметил на противоположном конце коридора силуэт какого-то мужчины, сидевшего на кресле. Силуэт смотрел куда-то в сторону и начал поворачивать голову в мою сторону, когда инвалидное кресло подо мной, повернуло вправо, и силуэт скрылся за поворотом. Движение продолжилось. Через несколько пролетов, спереди от нас открылась дверь, и оттуда медленно поковылял в нашем направлении сгорбленный человек с капельницей на колесиках. Коляска резко дернулась в противоположную сторону и скрыла его из виду.
Теперь я понял – что-то начало происходить, и незнакомцу, везущему меня, это не нравилось. Он словно бы избегал людей и хотел меня куда-то побыстрее доставить.
Ну это уж слишком! Какого хрена здесь твориться?!
Снова попытки подвигать хоть кончиком пальца – никаких результатов.
Это уже начинает злить.
Еще один больной, уже сидящий за столом, с включенной лампой и, видимо, что-то читающий, совсем рядом. Кресло промчалось мимо.
Да когда закончатся эти гребаные коридоры! Это больница или секретная база США?!
Через секунду, как я об этом подумал, я услышал, как откуда-то по громкой связи вещал ровный монотонный женский голос: «Вернитесь в свои палаты, здесь не безопасно! Настоятельно просим всех вернуться в свои палаты!». Звук скорее исходил отовсюду, чем откуда-то конкретно. В ушах по-прежнему стоял звон, так теперь еще и этот громкоговоритель словно вдалбливал в голову это сообщение. Оно не прекращалось.
Я уже устал считать повороты - не знаю, сколько так уже путешествовал по этим однообразным местам, но, кажется, прошла уже вечность.
Тут мы въехали в необычно большое помещение – с большим количеством кабинетов по периметру. В центре стояли столы и стулья, а на полы простилался ковер. Видимо это была комната отдыха. Мы двинулись насквозь, объезжая стулья и столы в направлении противоположного коридора. Там виднелась лестница.
Тут, одновременно из всех, буквально из каждой двери, стали появляться размытые человеческие фигуры. Каждый что-то говорил, так что мой слуховой аппарат не мог различить слова, а лишь воспринимал все голоса как сторонний шум. Силуэты приближались, двигаясь в нашем направлении, к центру комнаты. Коляска изо всех сил пробивалась сквозь множество столов и стульев. Тут видимо незнакомец решил, что мое тело не стоит того, чтобы объезжать такие, очень осложняющие путь препятствия и начал таранить ближайшие, преграждающие путь предметы. Мне не было больно. Я лишь рефлекторно зажмуривал глаза, реагировал той единственной частью тела, которой мог еще отчасти управлять.
Я отдаленно ощущал как столы и стулья, по инерции бьются о мое тело и расступаются, давая временный путь к выходу. Слава богу они были не тяжелыми, из легкого металла, поэтому оставляли лишь синяки и ссадины на моем ничего не ощущающем теле.
Но эта тактика была неэффективной. Через несколько таких стычек, поваленные столы и стулья, цепляясь за своих соседей, создавали еще больше преград, которые невозможно было преодолеть без потерь.
Человеческие фигуры были совсем близко. Я различил женский голос кричащий: «Куда вы его везете?! А ну ка быстро вернули пациента в палату! Ему необходимо продолжить лечение!»
Мысли совсем сбились с толку. Я сидел, зажмурив глаза и просто ждал, когда все это окончится. Я не думал о происходящем в целом, лишь о том что произойдет в следующий миг.
Незнакомец отпустил на секунду коляску, чтобы оттолкнуть ближайший стол ногой.
Коляска снова тронулась и быстро преодолела последние несколько метров разделяющих ее от противоположного выхода. И тут же налетела колесом на дырку в полу. Меня выкинуло и перевернуло несколько раз, словно пельмень. Коляска полетела вперед, и я услышал звук ударов о ступеньки. Незнакомца рядом больше не было. Я в нескольких местах получил ушибы, но чувствовал их словно сквозь слоновью кожу. Снова потекла кровь. Ее струйка текла у левого уха. Она медленно двигалась вниз, жирной, густой массой. Голова гудела, словно литой колокол после ударов по нему огромной дубиной. Я ничего не соображал, а снова тупо уставился в одну точку и ждал пока, там сверху что-то произойдет.
Бесполезная туша.
Резко тряхнув голову, мое тело поднялось. Крепкие руки схватили меня под мышки и потянули за собой. Окружающие нас люди подступали уже совсем близко, и рука медсестры потянулась ко мне и, схватив, начала тянуть на себя. Ее рот шевелился и что-то произносил, но я полностью лишился возможности воспринимать какие-либо звуки и просто повис сосиской на руках незнакомца. Глаза закрывались. Сил не было вообще. Желания что-то пытаться предпринять тоже. Рука медсестры отцепилась – видимо незнакомец оттолкнул ее ногой. Меня еще раз тряхнуло. Куча лиц и тянущихся рук смешались в одно расплывчатое пятно. Я снова сидел в кресле-каталке. Напротив стоял силуэт человека постоянно везущего меня непонятно куда и зачем. Обступившие больные и медсестры хватали его за торс, отталкивали, замахивались руками и подручными средствами и все время тянулись ко мне. Я заметил перед собой дверной проем. Каталка находилась у самого края лестницы, повернутая к большему залу, так чтобы я мог видеть, что там происходит. Я напряг зрение и приоткрыл глаза. Незнакомец стоял лицом ко мне, свет моргал и лишь отбрасывал тени, так что невозможно было разобрать его черт. Он стоял от меня на расстоянии в пару шагов. Сзади его сгорбленной, но мощной фигуры пытались пролезть пациенты и женщины в халатах. Один в одной накидке колотил незнакомца по правой руке и пытался протиснуть свое худощавое тельце и прорваться наружу. Женщина медсестра взяла шприц в руку и с силой хотела вогнать в левое плече незнакомца, но рука почему-то остановилась. Он стоял спокойно и смотрел на меня, широко расставив ноги и держа руки у пояса. Он сделал шаг вперед.
Я заметил сзади него, как толпа толкается и бьется о стеклянную дверь словно одержимые. С таким рвением, что кажется сейчас вот-вот сломают ее и прорвутся наружу.
Незнакомец был невозмутим.
Не знаю, откуда там взялась стеклянная дверь – мне уже было все равно, я ни о чем не хотел думать, ничего не хотел воспринимать, просто смотрел как размытый силуэт руки незнакомца поднимается и направляет что-то в мою сторону. Медленно. Размеренно. Словно никакой опасности и нет.
А может ее и не было… Они же тянулись за мной… В общем не важно…
Рука крепко сжимала ручку пистолета и направляла дуло прямо мне между глаз.
Моя реакция – никакая. Как тут реагировать, когда твое тело словно отключили от сети, а голову колотили тупыми предметами долго и упорно, пока не выбили все мозги. Ощущений просто нет. Как будто все блокировали и перекрыли поток крови, нейронных сетей, мыслей и вообще всего.
Размытый силуэт дула пистолета у моей головы и силуэт незнакомого мне человека, держащего его и взводящего курок.
Выстрел. Дуло разрывается. Пуля летит ко мне. Вспышка, замерев, расплывается в воздухе. Затвор уходит назад, затем резко возвращается обратно. Пуля медленно, почти замерев, приближается к точке невозврата.
Сгусток воздуха застрял в горле, глаза постепенно расширяются и с ужасом наблюдают за неизбежным. Внутри что-то начинает клокотать, вертеться, ерзать, крутиться и изворачиваться.
Нужны руки, чтобы вытолкнуть себя из кресла и ноги, чтобы убежать. Нужна чистая голова чтобы мыслить и оценивать сложившуюся ситуацию. Быстрее. Быстрее, нужно что-то делать. Руки черт-побери, слушайтесь меня. Почему это так долго? Миллисекунда длится уже целую вечность! Что вообще произошло? Как я здесь оказался и почему я вообще не чувствую свои конечности? Давай же. Двигайся. Как спастись?! Я все равно не успею! Уже поздно. Нет, этого не может быть. Это все нереально. Какой-то бред. Больные люди, словно зомби, какие-то однотипные коридоры-лабиринты, какой-то человек везущий меня сквозь все это… Зачем?! И почему именно здесь? И какого хрена ему от меня надо? – все это металось у меня в голове с этот миг практически одновременно, сбивая друг друга с мысли и создавая полный хаос в доселе пустом мозговом пространстве.
Внутри все сжималось и стремилось в одну точку – примерно чуть выше живота, в солнечное сплетение. Все чувства, что сидели по клеткам хлынули и заполнили все тело и сухую, и безжизненную душу.
Миг я ощущал дикий страх, будто маленький ребенок проснувшийся ночью от раскатов грома, которому снился кошмар, один в закрытой комнате, и зовущий маму на помощь под яркие вспышки и грохот разбушевавшейся природы.
Тело изнутри будто закручивалось в трубочку. Силы стремительно уходили, оставляя лишь инстинктивный ужас, лишь моментальность реакции забитой в угол жертвы желающей спастись. Конечности начали пульсировать и подрагивать мелкой дрожью.
Затем я ощутил немыслимую тоску и боль от одиночества, будто все кого я знал, разом бросили меня, перестали со мной общаться и обращать на меня внимание, при этом смеясь и шутя между собой, даже не замечая мое существование и не придавая ему никакого значения, а я стою один на улице, голодный и холодный, и наблюдаю за их весельем сквозь призму витринных стекол в полном непонимании: За что мне все это?!
Внутри все кололо и резало холодными как лед ножами, прорезая огромную дыру в груди. Тоска оставляла огромную дыру куда хотелось провалиться и больше никогда не возвращаться в этот жестокий и бессмысленный мир.
Затем я ощутил обжигающую ярость. Все наполнилось огнем, выжигая все вокруг и превращая в пепел. Хотелось разорвать себя изнутри, вынуть плоть и выкинуть ее, попутно срывая глотку и разрывая оставшееся на мелкие кусочки и бросая все в огонь. Тело начало снова трясти мелкой дрожью, и я даже ощутил прилив сил и кажется, рефлекторно сжал руки в кулак и стиснул зубы.
Ненавижу!!! Ненавижу все это!!! Ненавижу всю эту никчемную жизнь, ненавижу всех этих людей, постоянно шныряющих и что-то просящих сделать для них, а после бросающих на произвол судьбы, когда тебе нужна их помощь, ненавижу весь мир за то, что все старания, все поиски оказываются недостаточными и в итоге ты всегда возвращаешься туда, откуда ты пришел и ненавижу себя за то, что я ничего не могу поделать с этим и даже не хочу ничего предпринимать, чтобы не плавать во всем этом дерьме, и не жить в пустых фантазиях, не общаться с этими людьми, и постоянно ждать чего-то.
Хотелось все это сжечь, сломать, разбомбить, и выкинуть. Взять кресло-каталку и швырнуть этому незнакомцу в лицо, заорать со всей мочи и разъярённым, убежать, попутно ломая все на своем пути.
Последним что я пережил внутри, было ощущение бессмысленности и отчаяния всего, что я делал когда-либо, что происходило сейчас или возможно произойдет в будущем. Нет, уже не произойдет. Уже все потеряно. Этот момент последний, а я сижу здесь обмякшим овощем и тупо смотрю, как смерть тянет ко мне свою руку. Все, что я когда-либо делал, привело меня в этот момент. Значит все напрасно. Все абсолютно не имело никакого смысла. Эти чувства, надежда, любовь, радость настолько бесполезны и мимолетны, что уже через секунду ты уже можешь рыдать и забиваться в угол, крича, что всем сердцем ненавидишь все вокруг и всегда ненавидел. Зачем тратить на это кучу своего времени, чтобы мучаясь каждый день вставать и делать одно и тоже, раз за разом повторяя ошибки и страдая из-за каких-то химических реакций в организме. Зачем? Зачем доверять людям свою боль и открываться если в итоге они все равно тебя не поймут, и ты ощутишь то самое бесконечное одиночество, что будет тебя сопровождать всю оставшуюся жизнь. Зачем стараться и пытаться создать что-то новое и полезное для людей, помогать им, если в итоге это варвары все разрушат и превратят в цирк, скармливая говно упертым с экран сотням пустых голов и заколачивая на этом бабки. В чем смысл всего этого существования? Для будущих поколений? Да они все разберут, разворуют и разбомбят еще быстрее чем мы…
Все тело обмякло, глаза снова начали закрывать свои ставни. Тряска прекратилась. Я снова ничего не ощущал ниже уровня глаз.
Пуля прошла сквозь черепную коробку и коснулась мозга. Взгляд потух, будто выключили свет. Я ощутил, как гравитация притягивает обмякшее тело вниз, от силы выстрела голову резко дернуло назад и большие задние колеса дернулись и начали потихоньку съезжать. Тело стремительно покидало тепло, будто сзади подключили прибор по высасыванию жизненной силы и энергии. В глазах застыл испуг, зрачки расширены, веки полузакрыты. Между глаз медленно, окружая себя алой краской, зардеет дыра. Рот открыт, голова запрокинута назад.
Все схлопнулось в единый миг. Я все еще соображал, но все чувства и ощущения испарились, и остался только замершее на лице выражение ужаса и опустошенное, одновременно невесомое и тяжелое тело, которое тянулось к земле.
Колеса соскочили с ровной поверхности и начали медленно съезжать вниз, к ступенькам. Соскочив с первой, кубарем покатилась до, находившегося ниже, пролета лестничной клетки. Меня несколько раз тряхнуло и выбросило по инерции с многочисленными ушибами и ссадинами из сиденья как куклу. Я ничего уже не чувствовал, только уходящую жизненную энергию вместе со всем тем, что я сам определял словом «Я». Меня перевернуло и расстелило на бетонном блоке лестничного пролета в полусогнутом виде. Голова ушла по инерции вперед и лежала параллельно полу, у правого плеча.
Мои глаза все еще способны били воспринимать зрительную информацию и я увидел, как на левой обмякшей руке, с тыльной стороны рубцами выведено слово «Проснись». Порезы были неглубокими и корявыми, крови не было. Левая рука лежала так, чтобы я смог заметить и четко различить надпись.
Силы стали на совсем покидать мое тело. Глаза закатились. Голова была абсолютно пуста и безжизненна, словно вакуумное пространство. Мгновение я еще держался за маленькую ниточку сознания. А потом провалился в небытие.
Вы должны войти, чтобы оставить комментарий.