В полдень 31 июля весть о мобилизации русских достигла Берлина, у Германии появился повод объявить о состоянии "угрожающей опасности войны". "Казачья угроза" дала Кайзеру и его генералам зеленый свет для оправдания перед германским народом и мировым сообществом войны против России и ее союзника Франции. Здесь опять-таки вопрос о том, кто стреляет первым, не имеет никакого значения. Германский империализм действовал в соответствии с военными планами, составленными задолго до июля 1914 года.
В ответ Франция отдала приказ о военных приготовлениях для защиты своей границы с Германией. Все время военных приготовлений французский президент напрягал все министерства и дипломатов, чтобы заставить Великобританию заявить о своем намерении поддержать Францию перед лицом угрозы со стороны Германии. Но англичане, к яростному негодованию французов, упорно оставались, по крайней мере на публике, нейтральными.
В отчаянной попытке добиться хоть какого-то действия он Лондона, французское правительство заверило Лондон, что "Франция, как и Россия, не сделает первого выстрела".
С точки зрения британского империализма самым важным вопросом была Бельгия. Однако настаивание на нейтралитете Бельгии не было продиктовано сентиментальностью или какой-либо привязанностью к священному принципу самоопределения. Британия беспокоилась о Бельгии только в той мере, в какой она была полна решимости остановить любую державу, доминирующую на континенте. Если бельгийские порты попадут в руки вражеской державы, это создаст серьезную угрозу британскому военно-морскому превосходству и откроет возможность вторжения в саму Великобританию. Таковы были истинные причины, по которым у британского правящего класса не было иного выбора, кроме как вступить в войну.
Англичане направили Франции и Германии меморандум с просьбой гарантировать соблюдение бельгийского нейтралитета. Франция немедленно дала безоговорочную гарантию. Германия проигнорировала эту просьбу. Угрожаемый на востоке мобилизацией русских армий, германский Генеральный штаб должен был нанести сокрушительный удар по западу, разгромить Францию и выбить ее из войны, прежде чем русская армия получит шанс пересечь восточную границу Германии.
Поскольку французы предусмотрительно укрепили свои пограничные укрепления на случай нападения немцев, единственной дорогой, ничем не защищенной была дорога через нейтральную Бельгию.
В Лондоне состоялся еще один напряженный разговор между английским и французским послом, в ходе которого последний спросил, поможет ли Англия Франции, если на нее нападет Германия. Английский посол был уклончив.
Настала очередь Германии просить Францию объявить о своих намерениях, и сделать это в течение восемнадцати часов. Франция загадочно ответила, что будет “действовать в соответствии со своими интересами”. На практике французы ничего не смогли бы сделать, чтобы предотвратить опасность войны. Позже выяснилось, что, если бы Франция предпочла нейтралитет, Германия потребовала бы передачи Германии ее жизненно важных пограничных крепостей Туля и Вердена, которые должны были удерживаться немцами до конца войны с Россией.
26 июля в Берлине был подготовлен документ, содержащий требование "благожелательного бельгийского нейтралитета", то есть Бельгия должна предоставить немецким войскам свободный доступ на свою территорию. 3 августа Бельгия отказалась от немецких требований, и Германия объявила войну Франции. На следующий день, 4 августа, немецкие войска перешли бельгийскую границу и обстреляли бельгийские оборонительные укрепления из тяжелой артиллерии. Реакция британцев последовала незамедлительно. Лондон предъявил Германии ультиматум. Его отказ означал войну с Германией. Через два дня Австрия объявила войну России.
Немецкая армия продвигалась вперед, одерживая относительно легкие победы, которые дали Германии контроль над большей частью Бельгии и некоторыми частями Северной Франции с ее богатым сельским хозяйством и важной промышленностью. Повсюду немецкая армия жгла и грабила, вызывая ненависть населения. В Бельгии они расстреливали всех, кого подозревали в том, что они каким-то образом противостоят немецкой армии.
Немецкие зверства в Бельгии обеспечили англичан богатым запасом ужасных историй о "жестокости гуннов", некоторые из которых были правдивы, некоторые придуманы, и все они были соответствующим образом приукрашены опытными пропагандистами. Эти истории были использованы для демонизации врагов, которые были представлены как нечеловеческие монстры.
Но пропаганда о "защите бедной маленькой Бельгии" была совершенно лицемерной. Британские империалисты пошли на войну, потому что они видели немецкое господство в Европе как угрозу положению Великобритании в мире и немецкие амбиции как угрозу Британской империи.
Вы должны войти, чтобы оставить комментарий.