Философия Луны. Возникновение жизни. Архейская эра

Статья XII

 

Разъяснение нюанса касательно образования мужской и женской особенности, т.н. половых клеток. 

Двупазушная клетка, разделившаяся с образованием пары пузырей в теле оргазмоида на уровне оболочки, поделилась от того, что периодически в данном месте появлялась еще одна клетка-сублиматор, или клетка-вампир, и завязывалась схватка. Понятно, что шансы на победу были практически равны, и тем не менее, чаще побеждала та, которая уже «окопалась» в пузыре, одном единственном, второго не было еще. 

От внутреннего противоречия она поделилась наконец; а противоречие в том, что ранее клетка такая была в группе, она не привыкла ощущать себя в одиночестве. Из-за внутреннего разлада, посему, и поделилась. В нише оказалось две таких клетки, и одна устремилась к одной стенке пузыря, чтобы подобрать исторгнутую стеной клеток пищу, некие взвеси молекул наряду со шлаком, другая к противоположной. И когда произошло именно так, пузырь уже не смог стянуться с одной только стороны, а с другой растянуться, чтобы на этой растяжке клетки стенки напряглись (натяжение связей) и испустили из себя, выделением, некую «отрыжку взвесей»... которая приманивала клетку-вампира, коя «намылилась» к той стороне, где все стянулось: при уплотнении в клетках их «раскусывать» проблематично, ибо плотное совмещение физических полей мешает «смертельным поцелуям». 

Под «стенка отхлынивает» (см. ст. «Образование оргазмоида») следует понять именно то, что смыкается плотнее, как если бы некто в испуге присел и сжался, закрывая голову. Откуда клеткам знать, что уплотнение их сработает как защитный барьер от «укусов»? Здесь довольно просто: по центру в противоборстве две клетки-гладиатора смыкались плотно, и одна постепенно раскусывала другую в ядре. Этот процесс отображался вибрацией (слабой, но все-таки) по всей колонии клеток, доходя и до внешних контуров. Посему, клетки будто были запрограммированы на «тесное сотрудничество», смыкание, при ощущении «опасности», исходящей от клетки-вампира.

Опять «парадокс», ведь то плотное смыкание несло характер смертельности... — в вибрациях от центра. Но с другой стороны... а как им еще реагировать? Эффект весов, и природа в них, в этих стеновых клетках пузыря, выбирает смыкание.

 

 

Таким образом, данный аспект лег в основу функционала маточной области: максимальная защита плода, ибо клетки стенок пузыря еще с первичных времен генезиса учились плотному сотрудничеству, для сбережения целостности (пузыря).

Итак, клетка-вампир поделилась в пазушной области, и обе устремились (не сразу, разумеется, от их активности пузырь по стенкам ходил волнами) в противоположных направлениях. Натяжение тут не сработало, ибо с обоих сторон пузырь стянулся в клетках, чуть не «порвав» самого себя с внешней границы, со стороны «борта» твари, за которым уже среда океана.

Но именно данный момент обнаружил внешнюю прореху оболочки, через которую потом «сперматозоиды» будут отправляться путешествовать, при близком контакте с оргазмоидом женской формации. Мужская особь не нападала на женскую потому, что случалось (при нападении) совместиться зонами полового функционала, сблизиться пузырями маточной области...

Что именно там происходило представить не так просто, но однозначно, момент атаки испытывал помеху от данного обстоятельства. И женская «яйцеклетка» в другой особи была надежно закрыта покровом внешних клеток, а вот у мужской особи могла «пойти погулять», из-за возникшего ранее натяжения-прорехи: «сперматозоиду» было легко протиснуться сквозь строй клеток, и выйти наружу. 

И на выходе испытывал притяжение женской клетки, потому что... именно потому, что та не могла сама поделиться, а у него с этим не просто все в норме, он делится «будь здоров». Вибрации, даже сквозь слой клеток, из маточной области женской особи (из «женского мешочка», лучше так сказать, потому что оргазмоид в целом еще не является совершенно единым в себе организмом, это как если бы ваша рука сама откидывалась в сторону, голову вело на бок, ноги дергались в порыве куда-то идти, и прочие телесные флуктуации: такими были живые организмы на самой заре времен). И эти вибрации улавливались «спермо-клеткой» при совмещении оргазмоидов, и выходе самой клетки из прорехи... Или (при совмещении) такой клеточный живчик возбуждался и устремлялся в прореху своего пузыря, во внешнюю среду, и тут же вгрызался в строй клеток другого оргазмоида, и с усилием проникал, достигая пазухи с женской клеткой, что одна-одинешенька, и делиться не умеет. Он ее толкал, стараясь в нее проникнуть, но не разрушить; и потому так, что его «удивляет» такое явное противоречие: он делится, и еще как, а эта клетка, вроде бы той же «хищной формации», в ступоре. Первичные «сперматозоиды» могли иметь вид «жучка с лапками», или усиками, для движения. Эволюция впоследствии немало потрудилась, экспериментируя и ища наиболее оптимальную форму сперматогенеза.

Уже позже, когда наметились видовые признаки, обнаруживалась несовместимость организмов, и какой-нибудь «пластун» не мог дать потомство от «пихтуна» (это просто «смешные названия»).

Когда «спермо-клетка» поделилась, образовав вторую нишу-пузырь, деление продолжалось в обоих нишах? И, разумеется так.

Как уже говорилось — сработала случайность, в особи что стала «женской» клетка не смогла почему-то поделиться, опять весы природы. Хотя шансы равны: поделиться или оставаться так, закрепляясь именно в состоянии неспособности самостоятельного деления... в то время как стимул к сему весьма силен: он наработан, а прежде спровоцирован дилеммой клетки-вампира, что с одной стороны пожирала другие клетки, и это заблокировало ранее естественную способность к самоделению, а с другой, оказавшись одна в нише пузыря, испытала «шок одиночества», и редкие «заплывы» в пузырь из проходного канала также отторгнутых из центра клеток-вампиров, внесли раскол, породив дилемму: ощущение одиночества (клетки стены ее «динамят», не подпуская к себе), и редкие схватки с вновь прибывшей клеткой, которая так же могла победить. Дилемма здесь накручена похлеще проводов от наушников. 

Итак, мужская «спермо-клетка» перешагнула препятствие дилеммы, как бы пнув ее: поделилась. И весьма закрепилась в этом состоянии. При первом делении одна из них вышла через стенку, образовав еще одну пазуху, и плавала там. Пазуха и закрылась (затянулась) и нет, потому что «цирк» продолжался: опять клетка-вампир кидается на стенки клеток, чтобы покушать, те ее «дурачат», смыкаясь с одной стороны, размежевываясь чуток с другой, с выделением пищевых остатков, на которое та ведется, и бросается в сторону скудной пищи, голодная.

Как клетки перемещались и в какой среде «плавали»?

Перемещались потугой сжатия-вибрации, это можно проверить на себе, если лечь на землю и начать «толкаться» телом вперед. Какое-никакое движение будет, тем более, если по-пластунски. Конечно, это черепаший ход, даже замедленнее, но на микроуровне вообще все иначе. А среда... «межклеточный сироп», состоящий частью из воды, частью из выделений самих клеток.

«Аттракцион» усложняется, стенка на перемычке двух ниш «в двойной осаде», с двух сторон. Посему, там как бы и нет перемычки, или она весьма подвижна. Сия подвижность, принципом, перейдет потом на внешний участок, что контактирует со средой океана: образуется «диафрагма».

Эффект таковой диафрагмы между нишами создает новую дилемму для клеток, что поделились от одной: с одной стороны они как бы вместе, на расстоянии, но совместиться не могут, не пускает диафрагма, что сжимается, плотно стискивается при приближении, причем для обоих, хотя бы они и шли друг другу навстречу. С обратной стороны в каждой нише растяжение клеток и «выдача вкусняшек», хоть и «просроченных».

Обе клетки мечутся, ощущая «прерывистую связь» друг с другом, и вся эта ситуация постепенно отучивает их совсем быть «каннибалами». И по каналу до «мозга» (в самом центре прямо «мясорубка», вопли, лязг челюстей, надсадный визг бензопил) доходит сие обстоятельство межклеточным виброфоном. И со временем центр немного успокаивается, хотя кушать все равно хочется, что понятно.

Посему, деление «в мешочках» возобновляется — из-за эффекта диафрагмы, что будто дразнит клетки сии: «поделитесь, поделитесь», внушает им потребность деления, то открывая их друг другу, то снова пряча. Постепенно мешочки наполняются сотнями «спермо-клеток», которым надо кушать, но они уже привыкли не нападать на стенки пузырей-мешочков, а ищут выход наружу, через внешнюю диафрагму.

Одновременно клетки (все, всего оргазмоида-колонии), естественно, развивались, учась более оптимальному расходу энергии и прочее. То есть, учились голодать, быть более устойчивыми в состоянии недостатка пищи.

 

В самых общих чертах это последний штрих картины внутреннего склада развития первичных организмов, которых и называть-то так несколько «не научно», — развития в «первичном толчке генезиса». Сперва газовое (пылевое) облако, потом образование системы, доформирование планеты (на «кольце омикрона»), что имеет стимул порождения жизни и все условия для этого, первая клетка явленная из «сингулярной воронки» гравитационного замеса... И первый «организм».

Материковые участки суши более менее установились, планету перестало так сильно «пучить» от ядра, к тому же, произошло загустение «киселя», в котором происходили весьма активные процессы генерации электро-магнитной активности, по сути, можно говорить, что тот первичный кисель земной мантии пронизывался непрестанно разрядами высокочастотной электростатики, ядро и разряжалось, и вновь набирало напряжение, и планета в целом представляла из себя атомный реактор в крайне аварийном состоянии.

У звезды проще, там сразу произошло установление нормы процессов, с выходом по четкой цепи на термоядерные реакции, как итоговое звено преобразований энергии. А вот у планеты со стройностью процессов оказалось больше сложностей, ибо больше неоднородных факторов сошлись в одном месте. 

 

Следующая стадия генезиса, после «первого «организма», это образование генома. И есть смысл поднять эту стадию на новую ступень, а все предыдущее расположить на ступени первой, впрочем, самое начало образования — в смысле самой звездной системы — можно опустить еще ниже, как площадку для всей лестницы.

Почему образовался геном? И кажется что вопрос излишен, ведь живое образование систематизировалось в себе, и даже пыталось размножаться уже, что и требовало передачи генетической информации. И наверное любой человек неслабо удивится, если узнает, что у природы нет цели копирования в поколениях генетической информации. Почему? Потому что эффект миксера в наследственной информации природе предпочтительнее, ибо это «сумасшедшая» лаборатория. Однако, творение природы... обмануло ее саму. Оно стало устойчиво копировать себя в поколениях, став более менее системной организацией. Но к чему это говорится?

К тому, что у природы нет цели сохранять геном, который, посему, сохраняет себя сам. Странно звучит? Геном «вне природы»? И почти что так. Все процессы в организмах это природа, а вот то что в геноме, также, разумеется, под оком природным, но без особой опеки, ибо природа будто «раздумывает», заняться ли воспитанием генома, взять под контроль или хотя бы какой-никакой надзор, или же... оставить беспризорным.

Ибо, если бы геном был целиком под опекой природы, то не было бы болезней, а может быть и смерти даже... вернее, она бы была несколько условной, или «неуловимой»... признаковой.

Но тогда не было бы и разума, потому что состояние разума есть выход из-под природного ока вообще; а если бы природа держала геном, то... какой выход? Невозможно.

 

Итак, в «оргазмоиде» должна была возникнуть потребность генома, что очевидно. Потребность... «записи на носитель», для дальнейшего использования, то есть, сверки при зачатии нового организма. В самом геноме, — ибо природа не мешает процессам, пронизывая все и вся насквозь и наизнанку, она «понимает», что важен спонтанный исход, — запись «идентификации» родоначалия, это как бутон цветка, что свернут, но при разворачивании (росте) процессы текут более менее спонтанно, лишь направляемые этой информацией исходного кода. И где-то есть граница природного надзора и спонтанного исхода, самостоятельного движения в развитии. То есть, геном, что есть хранилище четкого кода, спонтанность процессов роста и адаптации к условиям, и природа как таковая, что вольна вносить коррективы, ибо сила природы объемна, всеохватна, и неудержима.

То что «природа «понимает», так выражено для нашего «понимания».

Геном стал образовываться от противоречия в клетках-вампирах, когда в самом центре еще продолжалось «буйное смертоубийство» пожирающих друг друга клеток, но по проходному каналу вибрационным фоном от внешней пазухи уже шла «информация» о стагнации этого процесса, или как минимум, его замедлении. Потому что в пазухе, или пазухах, клетки-вампиры «вдруг» почуяли новую стадию своей организации, которая не предусматривает обязательное пожирание других клеток, ради насыщения. Жесткий контакт, да, ради более плотной связи на всех уровнях физической организации клетки, попытку повредить ядро соседней клетки, уже нет. 

Возникло противоречие, «гуляющее» в вибрационном фоне, по проходному каналу. Что дополнительно послужило причиной того, что канал на своем конце у самого центра — изогнулся «буквой «Г».

И, суть в том, что получился эффект перетягивания каната на энергетическом уровне, вдоль канала, или виброфона, что шел по каналу, образовался двойной «реструктор отношения»: со стороны центра шла одна реакция, со стороны пазух(и) иная, противоречивая. Совместиться эти реакционные следы-вектора́ не могли, потому, просто завернулись спиралью.

Эта энергетическая модель и легла в основу будущей ДНК.

Которая неоднородна и дублирует себя, например, в РНК, но это уже более поздние стадии генезиса, и вообще, в различных видах может быть чуть по-разному.

И между РНК и ДНК происходит интерференция, плодотворная взаимосвязь, если говорить просто. Сама ДНК ничего не производит, не осуществляет функциональной рекультивации; это делает РНК.

Фактически, ДНК — РНК — белки, это все одна цепь, одной важной составляющей организма, в самом фундаменте. Это как ракетка и мяч к ней в теннисе, а белки это сетка, попадание в которую означает некий сбой обменных процессов.

 

Как же формировался геном?

С момента как проходной канал примыкающий к зоне «мозга» стал заворачиваться тут «буквой «Г», и даже разветвляться. В районе пазух имело место раздвоение канала (у мужской особи), в связи с двумя пазухами, возле «мозга» искривившийся на конце канал, что слегка отошел от зоны «амфитеатра», мог разветвляться множественно, будто тварь предполагала у себя развитие многочисленных ртов-пастей. В чем есть некоторая логика, ибо всасывать взвеси как бы удобнее когда ртов много. 

Но с какого момента тварь обнаружила, что можно есть «ртом»?

И с того самого, когда контурный покров всей «колонии клеток» (в кавычках, ибо более верно уже называть организмом) начал становиться «кожным покровом» (скорее слово «покрывало» здесь уместнее, до конкретно покрова кожи — еще далековато), отчего, понятно что... «оргазмоид» не мог более «кушать боками», вбирая в себя с любой стороны «вкусняшку»: другого «оргазмоида».

Он начал искать у себя «рты».

И сразу понятно, что слишком большие образчики добычи тут же отпадали, организм начал соизмерять (!) нечто внешнее. И вот начало развития органов чувств, от зрения, и слуха, до обоняния, и далее и вкуса.

Теперь заглотанное шло по проходному каналу, а клетки канала учились «переваривать»; ранее они почти никак не участвовали в этом важном процессе, ибо тварь «кушала с боков», и вошедшее внутрь в виде питательного куска, объекта, сгустка... теснило проходной канал, который заботился о своей целостности, ибо по нему время от времени из самого центра двигались отвергнутые центром слишком буйные клетки-вампиры, которых нужно было «прогонять через строй» до внешней пазухи.

Так вот, расслоение на множественность выходных отверстий в конечном итоге обрело свою рациональность, и «лишние рты» стали глазами, ушами, носом, ну и, понятно что, вкусовым рецептором.

А поначалу организм часто путался «каким ртом кушать», и это сильно «сбивало с толку», ибо охота есть охота, и добыча не намерена, в общем-то, быть блюдом, она пытается «улепетывать», дергаясь в спазмах благонравственной потуги сохранить себя, что называется, живьем.

А тут «проблема ртов», представляете?

Как бедняги мучились на этом этапе.

Однако, таким образом началось развитие инстинктового аппарата, что заменяет в животном мире «разум».

То есть, тварь училась «думать» таким образом.

Лишние трубчатые отводы потом убрались. Но убираясь, они (некоторые) завернулись внутрь, сомкнувшись с проходным каналом «с внешней его стороны», и обозначив ее, ибо таковой не было, а было в гуще клеток сквозное гибкое отверстие, пронизающее организм от центра до внешнего контура. Но трубы в классическом понимании таковой, не было, это напоминало бусину.

И, поскольку, проходной канал уже часто был занят перевариванием, забитый до отказа (клетки обвода канала были научены неоднократно клетками-вампирами «кусаться», частично переняв эту науку), то эти завернувшиеся отводы (пара) попытались положить начало «дубль-каналу», но... неумело только «раздулись» как некие пузыри, и... данный (парный) «канал» начал производить сокращательные импульсии, как бы вторя перистальтике проходного канала.

Да и пузыри эти были не полые, а какие-то губчатые, что ли. Все напутали эти два отвода. И чтобы не оставлять их бесхозными, тварь стала наполнять их водой, то есть, втягивать туда воду, потому что (!) в воде ведь всякие молекулярные взвеси, которые, процеживаемые таким образом, могут дополнять стол. «Оргазмоид» стал еще счастливее.

И действительно, какое-то время эти пузыри выполняли роль «второго желудка», с его особыми качествами: пузыри или мешочки эти раздувались и сжимались, забирая воду из среды океана, и выпуская уже отфильтрованную, чистую от взвесей. Фактически, таким образом, попав в область океана, где много взвесей, такой организм мог просто дрейфовать (кайфовать), «дыша взвесями», выражаясь философски.

И поскольку через сии мешочки-мехи проходила вода потоком, то в «губке» оставалось все, что вода содержала, в том числе и кислород. Который, как довольно скоро стало очевидно всему процессу выцеживания, довольно благоприятен при контакте с молекулярными массами, помогая расщеплять. Таким образом, мехи стали в первую очередь искать, выцеживать... кислород.

Который, наконец, дошел и до уже почти сформированного мозга, где клетки-вампиры начали становиться нейронами.

Но как «дошел»? Более случайно. Однако, от сего, — ибо организм уже получил опыт и образования канала, и разветвления такового, обнаружив сей принцип, — «организм решил», что следует выращивать или образовывать каналы, по которым пойдет кислород к мозгу, ибо нейроны, случайно вбирая его крохи (от мехов), испытали крайнюю потребность в нем: он сглаживал сбойное напряжение.

И так бы и возникли жабры... только неспокойный океан часто выкидывал особей на сушу, где, разумеется, сего продукта было навалом — прямо в воздухе. Но тогда поступает только кислород, а питательные взвеси уже не особо.

 

Значит, снова дилемма, остаться на суше, или вернуться в океан. Посему, например, ихтиозавр стал живородящим, из-за того, что его предок в качестве «оргазмоида» еще — многократно, в поколениях, сам выползал на сушу, чтобы обитать, и возвращался в океан... от чего «яйцекладка» не утвердилась, организм его сразу образовывал плод, без переходной стадии яйца. Которая, с точки зрения природы, нужна для сохранности всего процесса вызревания новой жизни. То есть, «растряс» ихтиозавр сей природный рецепт своими вылазками «туда-сюда». Не смог закрепить генетически аспект яйца. То есть, речь о глубоком сбое.

Но ведь плод в материнском чреве полностью обеспечен от материнского организма, это же надежнее! И нет, потому что в яйцо вложено все необходимое для развития, более того, в нем предусмотрен цикл обмена веществ еще до самой последней стадии вызревания. То есть, рождающееся более стабильно потом физически. А во чреве плод не только обеспечен, он зависим от общего состояния носителя (матери), как физического, так и эмоционального. Так что, природа «была права» заложив изначально принцип яйца.

 

Развитие растительного мира прослеживается по фактору плесени и испражнения. Плесень от перегноя самих (умерших) организмов, что «затекли» в каменистые щели, которых (щелей) было предостаточно, ибо поверхность планеты то и дело сотрясалась, правда, уже остаточно, с «момента» закладки всего планетарного фундамента образования... прошел почти миллиард лет.

Соединение плесени, которая сама проходила стадии неоднократного «перегноя» и реформации, ибо климат «планетарной теплицы» весьма способствовал этому, к тому же, в атмосфере планеты «висел» все еще «туман» всей таблицы Менделеева, к слову, мы бы не смогли дышать тем «воздухом», что был удушливо перенасыщен всяким молекулярным «хламом».

Так что плесень мутировала, обволакивая собой испражнения оргазмоидов, коих выносило на сушу волной, или они сами «заблудились».

И самое первое растение на планете, это водоросли.

Понятно, таким образом, что сперва растительное образовалось вблизи океана, открытой большой воды. 

Животный вид вышел из океана на сушу, населив ее, а растительный с суши в океан. Хотя, вообще-то, тут все смешано.

Солнца как такового не было, все небо было затянуто как будто прозрачной сероватой с прожилками разноцветия пленкой, что снова понятно: ядро в самом начале выстреливало из себя водные фонтаны, что достигали орбитального потолка, вода возвращалась, оседала (ее состояние вначале было молекулярно весьма вязким, насыщенным магнитной тягой ядра — будто печатью), а вот тяжелые элементы застревали на орбите, образуя общее, единое... окольцовывание планеты, это может напоминать кольца Сатурна, только здесь речь про атомарные облака тяжелых элементов, что «вращались» вокруг Земли как будто они... «Луна», скажем.

Потом и это все осядет, особенно когда полюса планеты установятся как до́лжно, а люди в будущем смогут находить неглубоко полезные ископаемые. Сама же мантия Земли как была «киселем» (который спекся, что ли), так и остается, ничего особо ценного в данном материале нет.

Почему же вода сразу опустилась к поверхности? 

Она была вперемешку с кислородом, как О, так и О2, в основном второе. Посему, диссонанс: два атома водорода с одним кислорода, в столкновении с одним кислородом, и тут же (столкновение) с парной частицей, молекулой кислорода, в гравитационном натяжении всех блуждающих «там на высоте» масс, привело к просадке сиих элементов. Пар клубился над рытвинами поверхности, которая двигалась от сотрясений. Постепенно этот пар, остывая, опустился совсем, образовав океан.

 

Итак, по земле стелился сумрак, но светлый, хотя самим организмам было без разницы. Возможно, мы бы даже углядели в сем «романтическую атмосферу», но это лирика.

Плесень обволакивала «катышки» испражнений, в которых хранился генетический код, отвергнутый организмом, только... «плохой», хромающий заика.

Почему катышек? Прежде потому, что испражнялись организмы как правило не жидко, а более менее твердыми порциями. И прямо в плесень, которая то гуще, то жиже — заполняла поверхность вблизи океана. А стекая в глубокие щели... «мариновалась» сама с собой, имея таким образом очаги своего распространения.

Итак, мы видим отсюда, почему и как возникло зерно.

Но зерну нужна почва? Так вот: попав в такую щель, и займется.

И что-то вырастет, видом как бы совсем бесцельного образования, кое, впрочем, может выжить. Особенно за счет плесени, которая есть «инкубатор свойств», во всяком случае той «культуре» первой растительного характера, было сего достаточно.

От океана растительная жизнь пошла-поползла вглубь материков... (материка).

За ней потопали (уже почти ящерками) головоногие «оргазмоиды».

 

 

 

 

 

 

 

Подпишитесь на нашу рассылку!

Комментарии

Вы должны войти, чтобы оставить комментарий.

Похожие статьи